У Трубы Келпа было прекрасное настроение.
Во-первых, сегодня у него был выходной. Можно было наконец-то расслабиться, прогуляться, а потом вернуться на работу со свежими силами. Во-вторых, выходной был только у Трубы, а успевший надоесть Шкряб сегодня работал, так что была вероятность более-менее спокойного дня.
Планов не было – и это тоже было чудесно! Уже, как ему казалось, слишком много дней было проведено по планам. Еще и не всегда по его собственным. Сегодня же можно было делать первое, что придет на ум. Ну не замечательно ли?
С момента спасения Атлантиды прошло несколько месяцев, но это был первый выходной Трубы, поскольку дел было настолько много, что с ними можно было справиться разве что не тратя времени на сон. Так он, собственно, и поступал. Потом была парочка заданий, то да сё… на отдых времени не было. И вот теперь оно наконец-то появилось!
Труба вышел из душа, накинув на плечи полотенце. Из другой комнаты слышался ритмичный мотивчик, которому командир негромко подпевал. Переодевшись, он собирался было пойти на кухню, и чем-нибудь подкрепиться, как вдруг запищал служебный коммуникатор.
«Д’арвит, ну и какого тролля в выходной день?», - подумал командир Келп, заранее нахмурившись. На коммуникаторе высветилось имя звонящего: Жеребкинс.
«Еще лучше. Ну, давай, скажи мне сейчас, что мир опять надо спасать. Или скажи, что Шкряб опять что-нибудь натворил. Я этого уродца как раз на завтрак и съем», - недовольство все больше нарастало, хотя он еще даже не ответил.
- И что тебе, гроза морковок, нужно?!
- Я тоже рад вас слышать, командир Келп, - укоризненно произнес Жеребкинс. – Чудесный день, не правда ли?..
В голосе нахального кентавра Труба уже слышал плохо скрытую тревогу. Или неплохо скрытую панику.
- Жеребкинс, будь добр, не раздражай меня еще больше, хорошо? Я же прекрасно знаю примету о том, что звонок на служебный коммуникатор в выходной день – к очередной гномьей заднице! Говори уже прямо, что случилось…
- Прямо?.. – жалобно повторил Жеребкинс.
- Та-а-а-а-а-ак! – прогнозы Трубы о том, чем грозит звонок служебного коммуникатора в выходной день, кажется, подтверждались. – Значит, случилось все-таки. Все, кентавр, дальше меня злить уже некуда. Тебе нечего терять. Хватит увиливать!!!
- Вы, командир, новость-то знаете?.. – голос Жеребкинса был совсем убитый.
- Какую новость? – Труба уже мысленно считал до десяти.
- Ну, про то, что поместье-то Фаулов… взорвалось…
- Как взорвалось? – Келп не очень-то хорошо относился к Артемису, но плечи непроизвольно опустились, а по спине пробежал холодок. – Это что, неудачная шутка? Само взорвалось?..
- Нет. Не само. Угадайте с трех раз, кто бы мог…
- Да что же это действительно за гномья... Неужели Кобой?
- Да, - голос кентавра, обычно живой и веселый, превратился в сухой и безжизненный. – Но она не только взорвала поместье. По оценкам, там погибли трое…
- И что, среди них Артемис? – Труба не хотел верить в то, что гениальный вершок Артемис Фаул Второй мог так глупо погибнуть.
- Нет… погибшие – двое взрослых людей и один совсем ребенок. У Артемиса было двое братьев… один, скорее всего, жив… но…
- Что – но? Артемис теперь хочет опять лезть к Опал Кобой? Извини, Жеребкинс, но это невозможно, - Труба немного убавил раздражения в голосе, но еще цеплялся за надежду не вылетать сейчас немедленно в Корпус. – У меня, понимаешь ли, тоже есть желание отдыхать, и потом, учитывая…
- Артемис Фаул мертв.
Труба так и замер.
- Как мертв? Ты же только что сказал, что его не было в поместье во время взрыва!!!
- Я все сказал правильно. Опал Кобой убила его лично.
У командира Келпа подкосились ноги. «Опал Кобой убила его лично». Ему на долю наносекунды стало страшно. В конце концов, Артемис был единственным человеком, который мог противостоять ей. И что теперь?..
- А… магия… не поможет? – тихо спросил он.
- Нет, - Жеребкинс говорил очень коротко, умалчивая подробности. – Командир, вас никто не заставляет сейчас лететь сюда. Прямо говоря, это даже и не нужно. Опал Кобой перешла в активное наступление, это уже всем прекрасно понятно. Нужно защищать Гавань. И не только Гавань. Условия почти боевые. Вам было поручено заняться этим. Вам, и еще нескольким эльфам. Сейчас вы более всего нужны в Корпусе. Не мне вам рассказывать, что делать в подобных случаях.
- Да, Жеребкинс, я понял, - Труба глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. – И… мои… соболезнования…
- До связи, командир, - после небольшой паузы последовал ответ Жеребкинса и он отключился.
Труба еще пару секунд смотрел на коммуникатор. Похоже, выходной отменяется.

***
Жеребкинс напряженно смотрел на свой кодированный сейф. Он знал, как можно спасти ситуацию. Знал, как можно успокоить Элфи, рыдающую сейчас в его кабинете, и знал, какой шанс есть у Артемиса, который сейчас с большим кровавым пятном на рубашке тоже был здесь.
«Это заранее обречено на провал», - думал кентавр, не отрывая взгляда от замка, который открыть мог только он сам. «Это нереально. Но если есть надежда, то она здесь. Вот она. Мне нужно только открыть сейф. И сказать ей все самому. Давай. Лишь цепь кодов».
- Элфи.
- Жеребкинс, заткнись, будь так добр, - услышал он сквозь рыдания. – Его нет, ты понимаешь? И ему никак нельзя помочь… я же должна была что-то сделать! А теперь все потеряно. Его нет…
- Элфи, я знаю, как ему можно помочь.
Элфи поперхнулась, подняла на него заплаканные глаза.
- Что ты сказал?..
- Я знаю, как ему можно помочь. Сейчас ты должна только следовать моим инструкциям, а все объяснения – потом. Если мы хотим его спасти.
- Как ему можно помочь? – Элфи вскочила. – Что для этого нужно сделать?! ОН МЕРТВ, ЖЕРЕБКИНС, МАГИЯ НЕ ПОМОЖЕТ!
- А то, что я… мы создали, поможет. Во всяком случае, это единственный и последний шанс. Элфи, пожалуйста, времени не так много. Поверь мне, ладно? И ему, заранее, тоже поверь, - указал он на бездыханного Артемиса.
Она захотела задать столько вопросов, что они выплеснулись у нее из головы, и не осталось ни одного. Точнее, один все-таки остался:
- Что я должна делать?
- Возьми, пожалуйста, инъектор. И подготовь его. Сейчас все поймешь.
Элфи желала, чтобы поскорее наступило это самое «сейчас». Потому что пока она не понимала ничего. Но, тем не менее, выполнила просьбу Жеребкинса. А он в это время быстро разблокировал сейф, и вытащил ампулу с формулой вампиризма.
«Артемис, время пришло слишком быстро. Я ничего не могу обещать, кроме одного: все, что я сейчас могу, я сделаю. Держись!».
Он позволил себе на секунду задержать взгляд на немного искрящейся розоватой жидкости. А потом обернулся к Элфи, которая, ничего не говоря, протягивала ему инъектор. Ее голубой глаз как будто подернулся пленкой, но в ореховом читалась мольба.

Добавлено (10.02.2011, 22:23)
---------------------------------------------
Жеребкинс схватил инъектор, и начал его заряжать формулой, одновременно говоря:
- Мы смешивали ДНК почти всех представителей волшебного народца. Мы экспериментировали так, что ни один нормальный сумасшедший не осмелился бы. Мы нарушили почти сотню законов, в которых как минимум десяток – человеческие, и почти все – моральные. Но, похоже, мы совершили невозможное. Если все получится, то этот самый инъектор, и эта формула войдут в историю, потому что сегодня Артемис либо будет для нас безвозвратно потерян (панический вздох со стороны Элфи), либо станет родоначальником еще одной ветви волшебного народца.
Элфи ошеломленно смотрела на Жеребкинса, и на то, как он поспешно проводил с инъектором все мыслимые и немыслимые операции. В то, что он сейчас говорил, она не могла поверить. И еще она начинала злиться за то, что все это время она ничего не подозревала. Но сейчас на это времени не было. Жеребкинс давал ей указания, и попутно продолжал:
- Эта формула – формула вампиризма. Артемис прежде всего хотел магию, но, возможно, получит гораздо больше. Вампиризм сможет его оживить, но при одном условии – хоть одна, хоть маленькая, но капля жизни должна в нем остаться. Но он и это предусмотрел.
Элфи поняла за наносекунду до того, как он сказал:
- Твой глаз. Он так и не принадлежит полностью ему, как и его глаз – тебе. Если потом хорошо пороешься у себя в памяти, вспомнишь – ведь ты на секунду и на невообразимо маленькую частицу себя тоже умерла. Вместе с ним. Но ты жива, потому что вся остальная ты – это ты, и ты жива. Так, у него осталась та капля жизни, та самая, что нам так необходима. Надежда есть, Элфи. Сейчас подойди к нему, и максимально освободи зону вокруг сонной артерии. Давай, давай!
Удивление, абсолютная растерянность, недопонимание чего-то – все это было, но как будто отдельно от нее. Элфи знала, что сейчас не время для этого, что сейчас жизнь Артемиса зависит только от нее, от Жеребкинса, и от этой формулы.

Кентавр, подняв инъектор иглой вверх, тоже подошел к Артемису.
- Возьми инъектор. Колоть будешь ты – и коли четко в сонную артерию. Сейчас мы нарушим все законы медицины. И разрушим все границы. Коли по моей команде, и четко помни куда, ладно? А я возьму на себя его интеллект и память.
Он начал подводить к голове Артемиса какие-то проводки, а потом спешно что-то печатать на очередном компьютере. Элфи все это время смотрела на самого Артемиса, пытаясь сдержать волнение и слезы. Первое она пока контролировала, а вот второе не получилось. Они сами текли по ее щекам, но Элфи была сама готовность.
Жеребкинс напряженно смотрел на экран. Наконец, не отрываясь от изображения, он начал отсчитывать:
- Пять… четыре… три… два… один! Коли, Элфи!
Она вколола, попав точно туда, куда было нужно. Когда инъектор полностью опустел, она вытащила инъектор и отбросила его в сторону. Жеребкинс жестом подозвал ее к себе.
- Уже почти… все, - он позволил себе выдохнуть. – Итак, мы сделали все, что было в наших силах. Теперь все зависит от формулы.
- Почему я об этом ничего не знала? – прошептала Элфи. – Почему?..
- Я думаю, лучше пусть это объяснит Артемис, - тихо промолвил кентавр. – Если сможет.
- Он сможет, - умоляюще прошептала Элфи, касаясь руки Артемиса. – Как действует этот… вампиризм? Когда должен быть эффект? И что будет с ним?..
- Теоретически, он должен стать… своеобразным вампиром. И еще, Элфи… у него будет магия.
- Как это? – Элфи удивленно посмотрела на него. – Как это возможно?
- Мы… хм, то есть Артемис… когда ты проводила Ритуал… консервированный желудь…
- Ах, вот значит как, - в голосе Элфи появилась обида. – В очередной раз использовали меня. Ох, Арти… неужели ты не мог придумать что-нибудь менее гениальное?..
- С другой стороны, Элфи, другого выхода у него не было. Бросать проект вот так, в шаге от сенсации? – начал оправдывать друга Жеребкинс. – Это же Фаул…
- Так и не изменился, - с нежностью, смешанной с горечью, произнесла Элфи.
Она хотела еще что-то сказать, как вдруг ей примерещились красные искорки вокруг тела Артемиса.
- Жеребкинс?..
- Ты тоже видела это? – прошептал кентавр.
- Это что? Магия?..
Он не знал. Магия – синяя, а искорки, которых становилось все больше и которые уже прыгали и кружились вокруг смертельной раны Артемиса, были красными. Что это? И может ли оно исцелять?
- Жеребкинс, что происходит? – Элфи уже трясла его за плечи. – Это же не магия, я уже поняла, тогда ЧТО ЭТО?!
- Я не знаю! – огрызнулся кентавр. – Я не знаю…
Но узнать хотелось. Пока искорки плясали вокруг раны, впитывались в нее, соединялись и разъединялись друг с другом, Жеребкинс решил не мешать им. Но когда своеобразный магический танец прекратился, он опасливо шагнул вперед и расстегнул окровавленную рубашку Артемиса. Лицо кентавра начало медленно вытягиваться.
- Жеребкинс? Ты вообще собираешься… - И она замолчала, потому что тоже подошла и посмотрела.
- Раны нет…
- Я вижу, спасибо, - пробормотал Жеребкинс. – Но ее… как будто бы и не было! Элфи, ты только взгляни – даже шрама, и того не осталось!
Ошеломленная Элфи только и могла, что «взглянуть». Ее собственная магия и на пределе сил не могла не оставить хоть маленького, но шрамика. А тут не было ничего вообще.
Жеребкинса трясло, пока он выискивал свой портативный рентген-излучатель. Неужели получилось?
«Сейчас и проверим», - сказал он себе.
Он начал сканировать Артемиса. Задержавшись над сердцем, он напряженно смотрел на изображение на своем излучателе.
- Сердце начало функционировать… Элфи… похоже, он жив…
Эльфийка, похоже, не знала, улыбаться ей, или делать что-то еще. Внутри при словах Жеребкинса «похоже, он жив» все так и подпрыгнуло. Она опустилась в кресло, закрыла лицо руками, и кентавр услышал с ее стороны вздох облегчения. Элфи вся дрожала, пыталась успокоиться, постоянно говоря про себя, что все хорошо, он будет жить…
Жеребкинс внимательно смотрел на Элфи, пытаясь понять одновременно две вещи: как же она действительно относится к Артемису и что будет с этим гениальным вершком. И вообще, можно ли его теперь называть «вершком». По всем правилам, если они вообще сейчас имели еще хоть какое-нибудь значение, с этой самой минуты Артемис принадлежит к волшебному народцу.
Его размышления прервало чье-то тихое дыхание. Он услышал его только потому, что вокруг была тишина. Это была явно не Элфи – дышал Артемис. Жеребкинс подошел к столу, на котором лежал бывший человек. Грудь его почти незаметно вздымалась и опускалась, а веки время от времени трепетали. Но в сознание Артемис пока приходить не собирался. «Все правильно», - начал рассуждать Жеребкинс. «Организм приспосабливается к новой форме жизни, восстанавливает силы».
Элфи тоже подошла к столу. На лице у нее отражалась радость, хотя она ее тщательно скрывала. Максимально сдерживая рвущиеся наружу эмоции и чувства, эльфийка погладила руку Артемиса. Жеребкинс старательно делал вид, что проверяет что-то в аппарате, отвечающем за «интеллект и память», хотя там все было в полном порядке, но коронная ухмылочка, как он ее не скрывал, все же нарисовалась на губах. «Ох, Элфи, Элфи. Да ты, по всей видимости, влюблена…».
- И сколько он будет без сознания? – услышал кентавр.
- Честно? Не знаю. Я не каждый день воскрешаю людей вампиризмом. Одно я могу тебе сказать, радость моя – все получилось. Жизненные показатели постепенно восстанавливаются, организм справляется, что меня, кстати, немного удивляет. Ладно, если бы наш Арти был бы закаленным спортсменом, или офицером Корпуса (короткая усмешка на губах Элфи). А так… И кстати, Элфи, я уже совсем осмелел, чтобы сказать еще кое-что. Артемис, конечно же, именно этого и добивался. Он теперь в каком-то смысле представитель волшебного народца.
Элфи посмотрела на него.
- Как это? Как может человек вдруг…
- Элфи, опиши мне, пожалуйста, существо, которое можно назвать волшебным.
- Ну… остроконечные уши… рост… магия…
- М-да, Элфи, весьма содержательно. Но, тем не менее, в общем-то ты права. Единственное, чего нет у малыша Арти – остроконечных ушей, но лично мне он нравится и без них. Тебе, думаю, тоже…
- Жеребки-инс…
- Да-да. А вот в росте он все-таки немного убавил, но не очень значительно. Да и без вампиризма он был не самым высоким человеком на Земле. Вспомни того же Дворецки.
- Где он, кстати? И что будет с братом Артемиса? Беккет, по-моему…
- Да, Беккет… Не знаю, Элфи. Я сказал Дворецки, что через некоторое время ты прилетишь за ним. Думаю, тебе действительно стоит слетать. Если Артемис очнется, ты будешь второй, кто об этом узнает.
- А кто… ах, ну да, - поняла Элфи. – Да… Дворецки сегодня многое предстоит узнать.
- Элфи, только не затягивай лекцию, хорошо? Объясни все кратко и быстро, потому что…
- Лично я лекций никогда не затягиваю, Жеребкинс.
- Хорошо, хорошо! – быстро согласился тот. – Тогда лети. Мы ждем тебя с нетерпением.
Элфи еще раз непонятно взглянула на Артемиса. Когда Жеребкинс перехватил ее взгляд, она быстро отвернулась, и исчезла за дверью.

Радует и тонкий юмор.

Что ж,прочитаю на досуге дальше, атак - успехов, возможно, это действительно интересная штучка.)

***
- Дворецки… я хочу домой… почему мы не едем домой? – ныл Беккет на заднем сиденье.
- Беккет…
Телохранитель понятия не имел, что ответить шестилетнему Беккету, который каких-то два часа назад потерял родителей и брата. Насчет состояния Артемиса Жеребкинс так ничего и не сказал. Когда Дворецки спросил, жив ли Артемис, кентавр только протянул: «Ну, ка-а-ак тебе сказать, Дворецки… в каком-то смысле…». Он чувствовал, что чего-то явно не знает. «Бентли» стоял возле какого-то парка, в ожидании Элфи Малой, которая, как обещал Жеребкинс, «уже летела». Беккет никак не мог понять, почему Дворецки внезапно помрачнел, опустил голову, почему они не едут домой, и кто такой этот Жеребкинс.
- Ну, Дворецки! Ну поехали домой!
- Беккет, успокойся, будь любезен. Сейчас мы кое-куда… полетим.
- Полетим? – нахмурился малыш. – Но я не хочу… Куда? Почему не домой? Дворе-ецки, я не хочу лететь! Я хочу домой!
По радио как раз передавали весть о взрыве поместья. Дворецки едва успел приключить звук, чтобы нахмурившийся Беккет не услышал.
Он не мог в это поверить. Все, находившиеся в поместье, погибли. Про Артемиса ничего не известно. Дворецки никогда не плакал, но сейчас безумно хотелось. Он очень ценил и уважал и Артемиса старшего, и Ангелину, очень сильно привязался к маленькому Майлзу. Артемис Фаул Второй успел стать ему не только патроном, за которого Дворецки всегда был готов отдать жизнь, но и самым близким другом. Больше всего сейчас Дворецки опасался узнать, что и он тоже погиб. Что тогда делать, он не подозревал. «Меня не оказалось рядом. А я должен был быть рядом!».
- Дворе-ецки…
И что будет с Беккетом? Что будет с волшебным народцем, если вдруг Артемис… нет. Нет, так быть не может.
Что вообще будет дальше?
Дворецки громко вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями. Сейчас нельзя отдаваться эмоциям.
Он поднял голову, и увидел Элфи Малой, которая в служебном костюме стояла прямо перед машиной. Быстро сказав Беккету, чтобы сидел в машине, Домовой вышел навстречу подруге.
- Здравствуй, старый друг, - слегка улыбнулась ему эльфийка.
- Здравствуй, Элфи, - спешно ответил телохранитель. – Скажи мне пожалуйста, что случилось с Артемисом? Я не сдвинусь с места, пока не узнаю это. Элфи, скажи, как бы это не было ужасно.
- Все хорошо, Дворецки, - выпалила Элфи с вымученной улыбкой. – Он жив, но… Я думаю, тебе будет очень занимательно узнать это, но, тем не менее, лучше этому случиться под землей.
- Хорошо, Элфи, - вздохнул Дворецки с облегчением. Артемис жив – это самое главное, но Элфи все равно темнит. – Беккет!
Из «Бентли» вышел маленький черноволосый мальчик. Элфи чуть ли не впервые увидела брата Артемиса. У нее на губах появилась ласковая улыбка. Маленький Беккет был очень похож на Артемиса, у него были те же голубые глаза, только совершенно не те ледяные, какие до сих пор помнила эльфийка. Эти были чистые, невинные, добродушные. «Интересно, может ли Артемис так смотреть?», - промелькнула мысль в голове у Элфи.
- Здравствуй, Беккет, - она присела перед малышом, который испуганно отпрянул.
- Кто вы? – мальчик, казалось, сейчас расплачется.
Элфи вопросительно посмотрела на Дворецки. Тот пожал громадными плечами и кивнул головой.
- Не бойся, меня зовут Элфи. Я подруга Артемиса.
Мальчик все так же испуганно смотрел своими большими голубыми глазами на эльфийку.
- Беккет, мы сейчас кое-куда слетаем, ты же не против? Ты хочешь увидеть брата?
- Хочу… - Беккет неуверенно посмотрел на Дворецки.
- Не бойся, Беккет. Все будет хорошо.
- Будет, - закивал Беккет. – Только я домой хочу…
Элфи не нашлась, что бы такого успокаивающего еще сказать. Ее выручил Дворецки:
- Беккет, чем быстрее ты сейчас пойдешь с нами в шаттл, тем быстрее окажешься дома.
Беккет явно не понял, что такое шаттл. Элфи улыбнулась еще раз, взяла малыша за руку и повела по направлению к входу.
Когда все оказались в шаттле, она тихонько шепнула Домовому:
- Это же неправда…
- Что конкретно?
- Он же никогда не окажется дома…
Дворецки на секунду зажмурился, покачал головой, и сел рядом с Беккетом. Элфи лишь вздохнула и направилась в кабину пилота.

***
- Какого тролля!
Опал Кобой была в бешенстве. Хотя для нее все было чудесно – злейший враг убит ею же, волшебный народец лишен своего единственного шанса. Казалось бы, чего беситься? Но она хотела, чтобы ее победа была полной, чтобы и эльфийка присоединилась к своему обожаемому вершку, и телохранитель, и, конечно же, кентавр. Она хотела оставить и вершков, и волшебный народец без всяких преимуществ, хотела уничтожить врагов полностью, и все – своими руками. Но вмешалась эта человеческая полиция, как обычно, не вовремя. Еще бы пять минут – и с эльфийкой бы тоже было покончено. А так ей пришлось сбежать, позорно, как будто бы она проиграла.
- Мне было необходимо еще совсем немного. А теперь еще и младший отпрыск Фаулов остался жив!!! Я не хочу, чтобы в этом мире еще жил кто-то с фамилией Фаул! А поэтому вы найдете его. Конечно же, телохранитель уже связался со своими волшебными дружками, но вы же знаете мою новую тактику. Знаете?!
Пикси гневно развернула любимое кресло к братьям Криль, испуганно стоящим по стойке «смирно».
- Знаем, госпожа Кобой, - поспешно подтвердили они.
- И какая же это тактика? – елейным голосом вопросила Кобой.
- Не оставлять на нашем… вашем пути никого! – был ответ.
- Именно, - прошипела пикси. – Никого. Встретите телохранителя – убейте, что бы для этого не пришлось сделать. Встретите мальца – берите живьем, сама с ним разберусь. Встретите эльфийку или кентавра, или их вместе – тоже. Все из Корпуса – стандартно. Но пока ваше задание – похитить и привезти сюда младшего Фаула. Все остальное – по вашему усмотрению, но! – она вновь обернулась к братьям Криль, которые, едва поймав ее злобный взгляд, еще больше выпрямились, - Не уклоняться от моих планов! Потому что всё будет моё. Вам ничего не принадлежит! Скажите спасибо, что я вас до сих пор не поджарила заживо в электрической сети. Прочь отсюда!!! – прикрикнула Опал на них, и близнецы моментально исчезли.
…Опал Кобой развернулась к своему компьютеру, вновь взглянув на истинное содержание папки «Сенсация». Планы Фаула редко срывались. Даже теперь, когда он был мертв, Кобой все сильнее тревожилась насчет пресловутой формулы. Гоблину понятно, что Жеребкинс не стал бы выкладывать все и сразу в эту папку, хоть бы он ее тысячу раз заблокировал. То, что она знает далеко не все, раздражало, бесило. Предчувствие того, что ее опять кто-то обманывает, обводит вокруг пальца, никак не желало ее покидать.
«Если Фаул действительно замышлял что-то серьезное, наверняка об этом знали только самые близкие его друзья. Опять все сводится к кентавру и эльфийке».
Пикси поднялась со стула, не отрывая взгляда от экрана.
«Чем бы это ни было, меня больше никто и никогда не проведет. Я еще не закончила».

Глава 4. Новая игра

Артемис Фаул II очнулся час назад. Пока Жеребкинс, еле справляясь с эмоциями, радовался его возвращению и успеху формулы, парня интересовал только один вопрос. Но пока кентавр, проявляя чудеса ловкости, чуть ли не прыгал до потолка от радости и перевозбуждения, Артемису приходилось слушать.
Он чувствовал себя хорошо. Вообще, насколько хорошо может чувствовать себя человек, которого несколько часов назад чуть не поджарили в электрической сети и застрелили? Но, тем не менее, от раны не осталось и следа, как, впрочем, и от «электротерапии».
И почему-то так паршиво на душе…
- Жеребкинс, - наконец-то он прервал сбивчивый рассказ кентавра, как минимум, на четверть состоящий из междометий, - что с моими родителями?
Радостная улыбка Жеребкинса сначала превратилась в странную гримасу, а потом и вовсе сползла с лица, как будто бы ее послали куда подальше.
- Артемис…
- Скажи.
- Трое погибших.
- Трое?! – лицо парня исказила боль. Он застонал. – Кто?..
- Выжил только Беккет.
Артемис уронил голову в руки. «Выжил только Беккет». Ему показалось бессмысленным и путешествие во времени ради исцеления матери, и экспедиция в Россию ради спасения отца. Жеребкинс услышал сдавленные всхлипы.
- Как же я ненавижу эту пикси… Поверь, Жеребкинс, как только я встречу ее, как только мне представится шанс, я прикончу ее собственноручно. Участь Шипса Дубина покажется ей райской…
- Артемис, хорошо хотя бы то, что выжил Беккет.
- Да… да, это, безусловно, хорошо, - реплика кентавра подействовала на Артемиса подобно ведру холодной воды, выплеснутой в лицо, или как, например, хорошая затрещина от Элфи.
- А как Элфи? – Артемис поднял лицо на Жеребкинса. – Ты ей…
- Да, рассказал.
- И что?
- Что «и что?», Артемис? Что ты сейчас хочешь от меня услышать?
- Правду.
- Элфи сейчас полетела за Дворецки и Беккетом. Так что тебе придется оправдываться сразу перед двумя, - то ли виновато, то ли просительно произнес Жеребкинс.
- Беккет знать ничего не должен, - кивнув головой, сказал Артемис. – Я думаю, после известия о том, что домой он не вернется, сведения о том, что его брат – вампир, не очень хорошо повлияют на его психическое здоровье.
- Согласен, - вздохнул Жеребкинс. – Артемис, сейчас вполне ожидаемо, что Кобой начнет нас добивать. Нужен гениальный план.
- Знаешь, дружок, такое впечатление, что ты оживил меня вампиризмом только из-за того, что я в очередной раз придумаю гениальный план.
- Я оживил тебя С ПОМОЩЬЮ ТВОЕЙ ЖЕ ФОРМУЛЫ в первую очередь из-за того, что ты очень дорог как для меня, так и для Элфи, - обиженно выпалил Жеребкинс.
- Да, извини, - поморщился Артемис, злясь сам на себя.
- Я позвоню ей, - как будто опомнившись, подскочил Жеребкинс.
Артемис кивнул. Вот и еще один его гениальный стал реальностью. Теперь он обладает магией. Теперь он – часть волшебного народца. И теперь у него есть еще один шанс победить Опал Кобой окончательно.
«Ценой жизни родителей и брата, и чуть ли не своей», - прибавил холодный внутренний голос.
- Элфи?.. Подлетаешь?.. Чудесно. Да, Артемис очнулся, все… ну, если можно так сказать, хорошо. Как они?.. Да, я понял. До встречи…

ну как-то так...

Добавлено (11.02.2011, 17:58)
---------------------------------------------
Люди (и не только) Добрые!!! Напомните мне неразумной имена братьев Криль! Пожааалуйста...

Добавлено (11.02.2011, 18:38)
---------------------------------------------
DolphiN, все шикарно) теперь не терпится узнать как Элфи отреагирует на его возвращение)))

на куски порвет...медленно...)))

Я никогда не ругалась грязным матом!
Мой мат всегда чист, свеж, опрятен и пахнет альпийскими лугами.

это физически....а морально....??

Я никогда не ругалась грязным матом!
Мой мат всегда чист, свеж, опрятен и пахнет альпийскими лугами.

Проду.^^
ШИкарнейше, но не буду захваливать.)